"Созвучье муз", МГП, Verlag "Stella", Deutschland, 2017

Кайзер Татьяна  "Страсть"

Кайзер Татьяна  "Блуд"

 

Татьяна Кайзер

 

Страсть

 

 

  

Cтрасть — пламя, сжигающее само себя. Халиль Джебран

 

 

 

 

 

***

 

Некогда Азарт и Страсть вполне ладили между собой. И хотя пора влюбленности уже прошла, они по-прежнему оставались интересны и привлекательны друг для друга.   Ему очень нравился ее взрывной характер, безудержная эмоциональность. Всякий раз Азарт испытывал несказанное удовольствие, видя, как загорается она - будь то от его прикосновений или от вертящейся рулетки в казино. А Страсть обожала его легкость, запальчивость, заразительность, темперамент, была в восторге от того, каким отличным заводилой он был. Их особняк был притчей в языцех не только из-за дурманящего аромата роскошных орхидей и пионов. В часы сиесты, например, рискованно было приближаться, чтобы потом с пунцовыми щеками стремительно уносить ноги от будоражащих кровь чувственного воркования и страстных стонов, долетавших наружу.

 

Но после случившегося события – карнавала, который устроила коварная Зависть для чувств и эмоций, – не только у них одних, но и других жителей этого необыкновенного города что-то пошло наперекосяк.

Завязавшийся тогда умопомрачительный роман Страсти и Эгоизма привел к тому, что порознь они уже не могли существовать. Общим для них было самолюбие, над которым трудились и гордость, и тщеславие, и ненасытная алчность обладания. Они и сошлись на том, что оба бурно отдались удовлетворению собственных пылких желаний. Страсть и без того эгоистична по своей сути, а теперь ее импульс души, беспорядочный и самозабвенный стал вообще неконтролируемым, непослушным разуму. А Эгоизм всегда видел во всем лишь средство, условие для достижения острых страстных впечатлений. Чувство любви подменилось пылким влечением, которое порой, не очень-то разбирается в способах удовлетворения своих желаний. Они так неистово искали наслаждения в своем бытии, среди преходящего и непостоянного мира, что такое можно сравнить с болезнью, с наваждением.

 

И поныне Страсть и Эгоизм неразлучны в чувственных отношениях, влияя абсолютно на все поступки и на сами отношения в целом.

 

***

 

На одной из местных тусовок часто обращала на себя внимание красивая  молодая пара. Высокий, начинающий полнеть, но старающийся быть подтянутым, видный мужчина, шатен с серо-зелеными глазами и его спутница – миловидная стройная женщина, русоволосая и кареглазая. Со вкусом подобранный наряд всегда выгодно подчеркивал ее фигуру, скрадывая немного большие плечи и по-мальчишески плоский зад. Она вполне соответствовала своему имени Светлана тем, что заметно светилась радостью, счастьем. Она не давала себе труда флиртовать, но привлекала внимание многих мужчин к досаде их завистливых спутниц. Супруг Марк как всякий успешный бизнесмен был в меру эгоистичен, корыстолюбив и тщеславен. Они настолько подходили друг другу, что поистине являли собой пресловутые найденные половинки. И своим постоянством изумляли знакомых, особенно приятелей, искушенных легкими и быстротечными связями. Уже с десяток лет было их браку. Любимый муж обеспечил жизнь в достатке и здесь, в Германии. Вот разве что недописанные ею холсты передвигались все дальше и выше: в пустующую детскую, в комнату мансардного этажа, на антресоли.  

За долгие годы жизни сложился свой круг общения из друзей, знакомых и завистников.

Разумный эгоизм – умение жить собственными интересами, при этом не противореча интересам супруги – сформировали  определенный уклад. Безграничное доверие к Марку помогало Светлане чувствовать себя защищенной от любых жизненных встрясок. Бури, ссоры обходили стороной, благодаря умению супруги ладить. Это ее качество прошло проверку и в ту пору, когда он уговорил избавиться от первой беременности, за которой дальнейшие уже не последовали. Ребенок в его понимании мог нарушить их «идеальный союз», гармонию, и тогда пришлось бы любовь и заботу делить на троих, а так они живут лишь друг для друга. Ее согласие стало роковым. Оставшаяся в глубине боль невостребованного материнства едва не раскрыла ей ворота в бездну депрессии. Спасала любовь, которая все более усиливалась, раскрывая новые аспекты, включая и материнский.  

 Так муж стал еще и сыном. А страстная женщина в редкие уже минуты близости отступала перед всеохватывающей материнской любовью. Самой себе не могла объяснить, отчего раскрываясь в страсти как цветок, вдруг импульсивно преграждала вход в лоно, отторгала близость, а недоуменного супруга стремглав покрывала поцелуями, ласками, обволакивая баюкающей материнской нежностью, отдавала ему в полную власть свою грудь. Подмечено, без примеси страсти нежность смешивается иногда с благодарностью и даже граничит с жалостью. Неизбалованный своей матерью Марк упивался такой любовью, боготворил супругу и словно бы боялся оскорбить ее потребностями плоти. А когда чувственная природа брала над женщиной верх, то уже почти не случалось взаимного отклика. Неудачи вызывали сумрачные мысли о его бессилии, впрочем, тут же подменяемые материнскими  переживаниями о его здоровье.

 

В беседах с приятельницами, всегда молча, выслушивала их откровения, удивлялась многообразным вариантам отношений в сексе. Но даже тогда опасения о его пониженной потенции беспокоили ее больше как мать, нежели жену. И чем больше проявлялась материнская любовь, тем более платоническими становились чувства мужа. А ведь ей не приходило в голову: это оттого, что против природы сексуальное влечение к матери.

Супруги упустили тот момент, когда чувственную страсть женщины подменила материнская эгоистичная любовь. Они по-прежнему старались большую часть времени проводить вместе. Было много активного отдыха, поездок в разные экзотические страны, деловая круговерть, временами напряженный бизнес. Но как долго могло такое продолжаться?..

Он был предан ей всей душой, но не телом. Для мужчины отсутствие секса становилось болезненной проблемой: ущемленный чувственный эгоизм, изматывающие эротические сновидения, будоражащие сексуальные фантазии. Гордыня высокомерно не позволяла считать себя неудачником и импотентом, хотя и не помешала обсуждать эту проблему с закадычным другом. Как вскоре выяснилось, проблема имела место только в супружеских отношениях. И для Светланы стала громом неожиданная весть: от мужа родился ребенок у другой женщины.
Буря чувств от ошеломления до отчаяния шквалом обрушилась на нее. Ревность пестовала обиды, распаляла воображение, мучила бессонницей. Стресс, головные и сердечные боли, проблемы со спиной, а потом и женские болезни начали превращать жизнь в кошмар. В висках постоянно стучало: как с ней могли так поступить… как он мог растоптать любимую женщину… почему такая предательская неблагодарность в ответ на ее беспредельную любовь к нему.

Оскорбленное женское самолюбие  немало бед натворило в истории.

Не так-то просто выкарабкаться из его пут мудрому пониманию жизненных обстоятельств. Обиды вязнут в иллюзиях, где эгоизм возводит для израненной души неприступные стены недоверия, отрицания жизни, а страсть насилует разум. И каких только чудовищ не рождает потом растерянное сознание.

 

В порыве гнева мужа выставила из дома, но не отлучила, давая возможность времени прояснить дальнейшее.

« Гадкая женщина попробовала стать соперницей, окрутила моего неискушенного доброго Марка... Обманом, не иначе, завлекла в постель...» – Светлане вспомнились истории, которыми делились приятельницы. – « И кто знает: его ли это ребенок, ведь у таких куча связей. А его просто использовали как лоха. Как такие стервы не боятся за детей, рожденных во грехе, проклятий обманутых жен, наказания за греховность…» вздрогнула, вспомнив о своем аборте. – «А может, это и есть расплата за то, что в слепой покорности для ублажения эгоизма мужа отказала новой душе прийти в мир, отреклась от собственного дитя?» и вот теперь отреклись от нее, предали, как и она предала. Отказалась не от какого-то генетически увечного, случайного или плода насилия, а от плода их супружеской любви. «А тот ребенок греха, может статься,  ущербный… он имеет право на жизнь, на отеческую заботу, любовь Марка?»

 

Негодование взращивало ненависть, грозившую разрушить не только ее мировосприятие, а и саму жизнь. Светлана сама испугалась такой страстно овладевшей ею ненависти к разлучнице и родившемуся малышу. Она физически ощутила, как ее нутро охватил пожар, грозя выжечь все, быть может даже глубоко таящуюся мизерную надежду на шанс собственного материнства. Таково было действие страсти, эгоистичной испепеляющей, которая не знает никаких других обязанностей, кроме жизни для себя. Это ведь только любовь не забывает, что у нее есть обязанности к другим, и скорей пожертвует собой, чем нарушит их.
Собрав буквально остатки сил, здравого смысла, Светлана попыталась взять себя в руки. Нужна помощь, разумный совет. Уж гордыню точно усмирит решение обратиться к психологу.

Первая же встреча показала, как застряла Светлана в своих переживаниях, как своей неправильной неразумной реакцией на них усугубила свое не только психическое, но и физическое состояние. Самое трудное было проговорить, что она оказалась брошенной женой, видимо, заслуженно. А следом осознать греховность и подлое разрушающее действие собственной гордыни.

Светлана и прежде интересовалась психологией, философией, эзотерикой и многим другим. Читала скорей из любопытства, как бы посматривая на сцену жизненного театра со стороны. Теперь же сама оказалась среди действующих лиц. Возможно, пора стать соавтором в собственной жизненной пьесе…

Могла ли она подумать, что неожиданным лекарством в ее ситуации окажется история совсем другой женщины.

  

Тина года три назад перебралась в Германию с матерью и ребенком из одной «горячей точки Кавказа». Оставляя прежнюю жизнь, очень хотелось оставить там и прежние ошибки и неудачи, воспоминания и горечь обид. Жизнь мечтала устроить по-новому в непривычной степени свободы, заметно вскружившей голову. Моложавая, ладно скроенная, привлекательная брюнетка, открытая к контактам и знакомствам. Позади неуверенность в завтрашнем дне, неизбежные скитания по чужим квартирам, родственникам, которые были всегда мало довольны обстоятельствами ее жизни. Блестящего музыканта из нее не получилось, но музыкального дарования хватило, чтобы профессия оркестранта могла кормить ее.

 

Попадая в эмиграцию, в совершенно другие, чем прежде, обстоятельства, человек включается словно бы в конвейер социума. Его запрограммированные движения хотя и монотонны, но обеспечивают порядок следования, возможности интеграции в новую такую необычную, непривычную, но заманчивую жизнь с гарантированными крышей над головой и социальным обеспечением. И это дает возможность, шанс наконец-то заняться собственно своими интересами. Повезло оказаться в таком мегаполисе, где в многочисленных клубах и объединениях, проводящих социальную работу, предлагались и различная учеба, и занятия по душе.

 

На одном из мероприятий, где собирались такие же, как и Тина, переселенцы и беженцы с обширных просторов бывшего СНГ, разных национальностей и вероисповеданий, но объединенные общими русским языком и наследуемым советским менталитетом, произошла встреча, надолго лишившая ее покоя. Случайно оказалась в лифте с привлекшим внимание мужчиной. Тот разыскивал кого-то из своих знакомых и быстро исчез, но отпечатался в памяти. О, она много читала разной литературы по паропсихологии, экстрасенсорике, увлекалась идеями Луизы Хэй и Виилмы Луули, впрочем, наряду с любовными и детективными романами. Слышала, что в жизни ничего случайного не происходит, знала о силе мыслеформ и работе с ними. Богатое воображение подсовывало ей уже готовый сценарий, которому ничего не оставалось, как начать реализовываться.

 

И она вновь встретила незнакомца, а потом еще и еще раз уже неподалеку от своего дома, где, как оказалось, он навещал своих друзей. Женщина была достаточно искушенной, чтобы не увидеть, что тоже заинтересовала мужчину.

Кто ставит цель четко, тот уже на две трети реализует ее: неожиданно слегка подвернувшаяся нога, порывом ветра сломанный зонтик, рассыпавшиеся из пакета персики. И тут на сцену выступает страсть, этакая необузданная сила, энергично стремящаяся к своему предмету. Ее не утаить, она видна, она с головой выдает того, кем овладела.

 

Внезапно начавшиеся отношения очень скоро сделали их до наваждения зависимыми друг от друга. Страсть захватила их, не оставляя шанса отслеживать свои поступки. Любой свободный час, все командировки Марк проводил с Тиной.  Жена так не была знакома с его деловыми партнерами, как эта словно околдовавшая его женщина. А чары были: и магия, и обычные бабьи привороты, которые мужчине даже в голову не придут. Эта связь отвлекала от дела, мешала работе, уступила конкурентам тройку доходных проектов. Ближайший друг и партнер по бизнесу напрасно взывал к благоразумию, затем махнув рукой, согласился, что просто тому надо перебеситься, а потом все само собой войдет в прежнюю колею.

Съемная квартира – любовное гнездышко нашлась неподалеку, в доме его друга.

 

Здешние уклад жизни и правила удерживают любопытство в стороне от того, чтобы лезть в чужие дела, чего не сказать о менталитете наших людей. Потому их связь быстро стала актуальной темой с пересудами и переживаниями едва ли не тотализатор ставили на то, как  разрешится эта ситуация, кто останется с главным призом – Марком.

 

Потерявшая контроль Тина не представляла, как сможет оказаться без него. Синева его глаз завораживала, его голос приводил ее в трепет, тело сводило с ума, его общение с другими  вызывало в ней ярость ревности, а разница в четырнадцать лет усугубляла страх рано или поздно потерять молодого друга. Поглощенная страстью, она не замечала недовольство матери, перешедшее в стадию бесконечного осуждения, порицания и скандалов, неприязни к ней сына, возрастающей вместе с ненавистью к пришлому дяде. Тина ради Марка была готова на все. Лишь бы он был рядом. Страсть срывала все покровы благопристойности, обнажая  неистовство ласк, криков, стонов. Не стыдилась быть назойливой и ненасытной в своих желаниях, не стыдилась бросить сына на попечение матери, тратить детское пособие на сюрпризы для избранника.  

 

Неожиданная беременность чуть было не разрушила их отношения. Напрасно рассчитывала, что это его обрадует тогда бы она насовсем привязала любимого к себе. Тина заблуждалась, считая, что самое уязвимое место в его браке отсутствие детей и он, как любой мужчина, наверняка, мечтает о сыне.

 

Марк был категоричен. Менее всего он желал обременять свою жизнь. Он и с женой-то не хотел детей, не собирался поступаться царственным эгоизмом, чтобы с кем-либо делить направленную на него любовь. Эгоистичный возлюбленный убедил ее, что это будет помехой их отношениям. К тому же ведь есть у нее сын, стало быть, в материнстве она уже реализовалась. А разводиться он и не собирался, так как боготворит жену и больше того привязан к ней как к матери.

И Тина пасовала перед его эгоизмом, отчаянно боялась потерять его. Только уже лежа на операционном столе, вдруг почувствовала страх будущего дитя. Материнство ринулось в защиту, и она не решилась.

Реакцией возлюбленного на такой проступок стало его исчезновение. Тоска по нему так накалила страсть этой несчастной, что через несколько дней подкараулив его почти у дома, солгала, что все же избавилась от беременности.

Наградой, вырванной у судьбы, стали полторы недели неистовой страсти. Солгав жене о неожиданной командировке, Марк с Тиной отправились на Рюген. Сняли бунгало у моря. Здесь и на обычном пляже уже не удивишь обнаженным видом, а там еще оказался под боком нудистский пляж. Жили как в раю. Одежду использовали разве чтобы отправиться в магазин за припасами. Ничем не ограниченная страсть, все чаще лишая обоих устойчивого душевного равновесия, темной стихией накрыла их, когда уже, не отдавая отчета, эмоции, жажда обладания, садо-мазохизм без тормозов влекут к гибели.

 

Тина и впрямь хотела любым способом удержать любимого рядом, соглашаясь на какие угодно безумства. В один из умопомрачительных моментов, когда ей показалось, что он растоплен ее страстной любовью, вырвалось признание, что они в этом горячечном угаре…втроем…

 

Многочасовое дамокловым мечом повисшее молчание Марк прервал только, когда по возвращении в город, высадил ее у дома со словами:

 

Освободишься – позвонишь!

 

Но и во второй раз она сбежала из клиники, не решившись таки вырвать частичку ее обожаемого мужчины плод их сумасшедшей страсти. Пока собиралась с духом признаться Марку, знающая подруга поведала, что он с женой отправился в круиз по Атлантике.

 

Плод набирал месяцы, Тина – неприятности. Потеряла работу – частные уроки, обострилась страшная болезнь у матери, ставшей еще более жесткой и к себе, и ко всем, да и с сыном добавилось проблем. То в клинику – мать, то в клинику – сама на сохранение. И к прежним болячкам цепочкой потянулись новые.

 

По возвращении из круиза Марк практически сократил общение до телефонных звонков, которые всегда инициировала сама Тина. Он жаловался, какие скандалы закатывает ему ревнивая жена, но оставить которую не может.
Ненависть к жене-помехе доводила мысль об освобождении от нее до исступления.

 

Страсть – это все же душевное страдание. Она уже не позволяла женщине контролировать поступки, толкая то к магическим приворотам, то к самым черным заговорам на уничтожение соперницы. Ведь страсти присуще такое своекорыстие, что следует остерегаться. После гадалок Тина уже и не знала к кому еще обращаться: хоть к знахарям, хоть к психологам, хоть к психиатрам. Страсть же поглотила и гордыню. Страдалица вываливала свои беды всем подряд – были бы уши. Даже одобрения в ответ не нужно было, лишь бы скинуть этот тяжкий груз из боли изматывающей страсти, из непрощенных обид и претензий к матери, к жизни, ко всем окружающим, к обстоятельствам, которые сама же и создала.

 

А ведь спасение было: попробовать пересмотреть свою жизнь, роль тех людей, кто лечил ее изменами, оскорблениями, обидами. Понять бы ей, какой вред наносит будущему ребенку своим страстным, неуправляемым, испепеляющим чувством.

 

Кто-то подсказал поискать выход в молитвах. Тина даже в храм наведалась, но  очень уж укоряющими показались ей строгие лики святых на иконах. Молитвы же все равно наполнялись судорожными просьбами «только оставь мне его». Тут бы за будущее ребенка помолиться, с покаянием, а губы шепчут: «Дай мне быть с ним, только с ним, Господи». Видно храмовая обстановка все же помогала снимать напряжение, утишала страсть похотливую, душевные страдания. Стало получше – чуть меньше гнева. Набрала даже литературы про позитивное мышление. Но очередное возвращение друга, которого также маниакально влекло к ней, даже не смотря на немалый срок беременности, все вернуло на круги своя. Пара-тройка безумных дней, вновь пламенная горячка страстей, упреки, слезы и снова очередной разрыв. Неуправляемые эмоции. Теперь уже Тина попала в психиатрическую клинику. Со временем измотанная, изодранная, настрадавшаяся душа устала противоречить разуму, начала соглашаться с ним, мобилизовала остатки здравого смысла, пробудила  материнский глухой, чуть ли не звериный страх за ребенка. И молитвы стали меняться на «спаси и сохрани» и даже «прости меня грешную».

 

Только вот к моменту выписки долетевшая информация о друге, который опять увез жену в круиз к никогда недостижимым для Тины Соломоновым островам, вновь отбросила ее в депрессивное состояние, прямо к суициду. И отказ от помощи, от ребенка, от себя – все в жертву горячке страсти.

 

Ее спасли, но плод уже получил травму. Как страстно она цеплялась за свою любовь, так страстно плод цеплялся за возможность выжить…

 

Но всему отмерено свое время. Ребенок, которого она воспринимала не иначе как божьей карой, протянул недолго. Не вернув ей свободы, забрал удовольствие от жизни. А страсть, затаившись где-то глубоко, пребывала себе на уме.

 

Тина боялась что-либо услышать про Марка, так как все еще не могла отвечать за себя.

 

Потому никто ей и не рассказал о его гибели, когда тот уже с новой пассией, убегая от декабрьских метелей в райские тропические кущи, оказался на острове Суматра в момент самого катастрофического цунами.

 

История про музыкантшу Тину крепко зацепила Светлану. Долго размышляла она над этим. Поражало, как многое сходилось в их историях, причем настолько, что просто физически ощущала присутствие этой женщины в отношениях с мужем.

 

Клокочущая ненависть к собственной разлучнице, едва не разрушила ее саму.

 

Вдруг стало понятно, что надо избавиться в первую очередь ото зла в себе, а не в других. Провидение уберегло от шага за черту, когда уже нет контроля безудержным эмоциям, ярости, посулам смерти обидчикам и даже новорожденному малышу. Слава Богу, он жив и здоров! Светлана не смогла не уступить любопытству: видела мальчика с бабушкой в парке, где он забавно угощал яблоками оленей, кстати, неподалеку от дома своих друзей. Поймала себя невольно на радостном любовании мальчуганом, таким похожим на отца.

 

Многое открыла для себя нового и в отношениях с супругом, в нем самом. По-другому увидела и то, от чего искусственно пряталась в пелену иллюзорного супружеского счастья. Поняла, что сама способствовала охлаждению супруга к ней как к женщине. Роль матери была более по душе страстному эгоизму, желавшему всецело и всегда единолично владеть подаренным судьбой мужчиной.

 

Слепая безграничная привязанность к мужу помогла сотворить собственного идола, за что и получила крепко. А душу едва не оставила погибать под обидами, злостью, страстным гневом и эгоизмом. Когда раскаялась за весь выплеснувшийся негатив на ту женщину и ее ребенка, так стало легко и чисто на сердце. Приобретшая горький опыт женщина поняла, что справилась с оскорбленным самолюбием – сильнейшей человеческой страстью, и прошла жёсткий ускоренный курс собственного становления, духовного взросления. Она вышла победительницей из эмоционального плена страстной привязанности, обрела устойчивость, доброту и спокойствие и сохранила мудрое материнское чувство к Марку. С нежностью и любовью благословила его в новую супружескую жизнь, искренне радуясь его отцовству.

 

 Все же многое дает понимание причинной психологии, психосоматики.

Прошло еще немного времени, и Светлана спокойная и жизнерадостная возвратилась к своим прежним делам, к любимому искусствоведению, наконец, успокоив родителей и сестру, так тяжело переживавших за нее, за ее развалившийся брак. А Марк помог ей переехать в Швейцарию и открыть там дизайнерское бюро, о котором прежде только мечтала. Вкушение личной свободы, новизна ощущений, страстное желание реализовать свои планы, творческий потенциал вывели ее в совершенно новый круг общения. Яркие краски жизни вновь подтолкнули к холстам.  

 

 Прошло несколько лет, и Тина вновь стала захаживать на клубные мероприятия. Только узнать ее было нелегко. Сильно изменившаяся, сдавшая женщина, в облике словно улитка, несущая на себе горб-раковину. Там ведь удобное свое время, внутренний мир, где в любой момент можно укрыться, спасаясь в иллюзорном существовании. Правда, в темной глубине бессознательного миллион закоулков, куда страшно заглядывать. И прячутся там подавленные чувства, агрессия, много страха, память проблемного детства, травмы неудачных сердечных отношений.

 

Чего там нет, так это радости духу, а все, что не содержит в себе духа, убывает, умирает, проходит.
Что же, каждый
приходит в это состояние произвольно и самоохотно. Одолеть бы это суетное сознание в себе, дать проявиться сознанию истинному. Побороть страх, мешающий быть добрым и открытым, обрести внутреннюю силу, перестать бояться осуждений, самого себя, позволить себе ощутить полноценную жизнь. Пора научиться принимать с радостью и светлые, и горькие мгновения жизни, потому как сами являемся их авторами.

 

А под сильными страстями часто скрывается только слабая воля.

 

  « Нет больше несчастья, чем незнание границы своей страсти» - так сказал Лао-цзы.

 

 

 

Блуд

 

***

 

Ни одно место в городе не притягивало так своей загадочностью как усадьба Вожделения, или как с обожанием называли его Дядюшка Во. Личность это была известнейшая, упоминавшаяся уже в древних ведических трактатах, не подвластная времени и обстоятельствам. 

 

Таинственность была щедро разлита в воздухе и заставляла учащенно биться сердца всех приближавшихся к сплошь увитой плющом высокой ажурной ограде. Чугунные с затейливым вензелем  ворота почти всегда оставались широко распахнутыми для бесчисленных экипажей, машин, велосипедов и просто любопытствующих,  открывая дорогу к террасе с колоннами.

 Огромный викторианского стиля особняк с башенками, выступами, балкончиками, со множеством узких окон самой причудливой  формы, крышей с острыми углами, в подражание готической архитектуре, по виду напоминал небезызвестный мистический дом Сары Винчестер.

 

Обитавшие там многочисленные родственники Дядюшки Во: страсти, желания, влечения, удовольствия, похоть, удовлетворение, сладострастие, блуд  имели много друзей и неисчислимую толпу поклонников. Всем хватало места и для общения и для уединения. Роскошный с  богатством декора внутри и снаружи дом  насчитывал больше полутора сотен комнат. Были там и двери в никуда, окна в полу, лестницы, упирающиеся в потолок, длинные изогнутые коридоры, много эркеров и каминов.  В иных комнатах скрытые в толстенных стенах винтовые лестницы, уводили  в странное, полное мистики, подземелье с царившим там Коллективным Бессознательным.

Ныне всемирно известному Дѝснейле́нду со всевозможными аттракционами вряд ли удалось бы перещеголять  многообразие  заманчивых развлечений, наполняющих усадьбу Вожделения.

 

 «Всем, кто пришёл в это счастливое место: „Добро пожаловать!“» Диснейленд — это ваша страна. Здесь воскресают прекрасные воспоминания стариков, и здесь молодые могут вдохнуть вызов и обещания будущего. Диснейленд посвящается идеалам, мечтам и реальным событиям…» такая афиша у входа в парках Диснея вряд ли могла бы отразить и толику того, что можно было встретить и получить у Дядюшки Во.

 

Всем известно, у Вожделения просто неиссякаемый источник радости и вдохновения,  энергия, которая манипулирует миром, жизнью, определяет почти все мотивы человека и от которой нет никакой гарантии уберечься. Малейшая неосторожность, и можно оказаться в водовороте! Ни возраст, ни болезнь, ни умеренность не уберегут от неконтролируемого влечения. Это просто настоящая магия, которая действует подсознательно.

Для всех самыми желанными часами общения были посиделки у огромного камина в центральной зале, куда стекались послушать  удивительные истории, которыми делился дядюшка Во. А ему было, что поведать из множества в веках случившихся событий.

 

И был у дядюшки Вожделения любимый племянник Блуд – тот еще проказник. Ловкий обманщик, принимавший любой облик (будучи в женском обличии, назывался Блудь). Он являл собою две ипостаси. В первой – это был путаник, блудяга, заставлявший уклоняться от прямого праведного пути и сбиваться с дороги тех, кто сознательно или нет нарушал запреты, правила поведения в любом пространстве жизни. Сколько раз он водил человека до изнеможения, издеваясь над ним, заставлял плутать, увлекал в какое-нибудь непроходимое место. Во второй управитель-распорядитель неиссякаемой энергии всех сексуальных утех вне норм и морали, увлекал теперь уже в распутство, заставлял потакать ему, диктуя свою волю, добиваясь удовлетворения. Многие стремились к удовольствию, ставя на первое место исполнение воли Блуда, подчиняясь его управлению.

Собственно вторая ипостась имела несравненно большую  известность. Кому как не Блуду все обязаны знакомством с Удовольствием, Удовлетворением, Удачей, Удалью и даже с Занудством - поскольку во всех них его определяющее похотливое участие.

А так как любому изначально присуще бессознательное стремление к получению удовольствия, то мало находилось смельчаков, не идущих на поводу у подобных искусителей, желаний.  

Именно благодаря удовольствию от физических ощущений не одна цивилизация потеряла себя среди постоянной нехватки любви, тоски по ней, но когда в избытке обиды, озлобленность, недовольство, зависть и сладострастие.

Потакающий Блуду грешит против собственного тела.  И если чувствам удалось взять верх над рассудком, в ожидании от переживаний, доставляющих удовольствие, от Блуда  уже ничто не защитит: ни юность, ни старость, ни болезнь. Отдаться ему, позволив завладеть сознанием, – это действительно опасно. Оттого не зря и во всех религиях вожделение считается греховным. Каждый принимает блудные помыслы, получает раны и побеждает в борьбе с ними. Если же нет, то падает.

А ведь был и такой слух, что блуд  это демон, скинутый с неба, но не успевший долететь до земли и зависший в воздухе.

 

***

 

Через  несколько часов перезвон колоколов возвестит о наступлении Рождества. А пока радостная суматоха, смех и улыбки, знакомые с детства мелодии – но только всё это лишь на экране телевизора.

 

Нарочитая громкость звука – попытка втиснуть себя во всеобщее празднование, отогнать в угол за шторы угрюмое одиночество. Давно готовый рождественский гусь с волнами аппетитного запаха яблок с корицей, накатывающими из кухни,  ̶  тоже примета ожидаемого праздника. Неужто, и на этот раз он разделит участь своих собратьев? Который год подряд за праздничным столом не соберутся друзья и родственники. И гуся, так и недоеденного, выбросят.

 

В подъезде на лестничной площадке слышны возгласы, но это гости к соседям. Сердце сжалось в тоскливом предчувствии опять одинокого вечера. 

Немолодая женщина, пытающаяся даже от самой себя укрыться за изрядным слоем косметики, в который раз берёт в руки альбом, где добавлены новые фотографии подрастающей внучки, которую ещё ни разу не держала на руках.

Слёзы делают размытым изображение на экране. В висках стучит один и тот же вопрос «как же так?». Устала со снотворным отмахиваться от него, и прежде спасительная формула любимой героини из книги «Унесённые ветром»  ̶  «Подумаю об этом завтра»  ̶  теперь стала вызывать раздражение.

Магда прекрасно понимала, что это отговорка, потому что назавтра начиналась всё та же суета и поиск ответа снова отодвигался.

Эгоизм усердно помогал избегать возможности стряхнуть оцепенение и задуматься о своей жизни.

 

Но что это? В телевизоре Магда видит вдруг знакомый заснеженный  городок... улицу…дом…

 Две девочки вырезают из бумаги снежинки у наполовину украшенной ёлки. У старшей сестры лучше получается, затейливей. Младшая же, улучив момент, пока та отправилась на кухню за кексами, режет её снежинки пополам.

От злости и обиды очень горючими были слёзы у Магды. Старшая сестра удивилась, но не обиделась, привлекла малышку и стала ласково утешать, вытирая ей слёзы.

Младшей, баловню всей семьи, доставалось много внимания, любви, заботы. Только это наоборот делало ее эгоистичной, черствой и вредной.

 

То же место, но уже в весенних красках…

 В доме весело, музыка, смех. Потом все высыпают в сад, где буйствует сирень. Жених сестры зовёт капризную красавицу, будущую родственницу, помочь отнести кассеты для магнитофона. Но на веранде она вдруг повисает на нём, впиваясь губами в раскрытый от изумления рот. Шалость увлекает. Головокружение от пряного аромата сирени. Волной накрывает возбуждение, словно от щекочущих пузырьков шампанского перехватывает дыхание и воздуха внутри, кажется, больше чем снаружи.

Всего лишь хотела вогнать растерявшегося парня в краску. А тут впервые Магда испытала страстное вожделение и открыла, что может быть необузданной, неуправляемой, сумасшедшей. По дороге в её комнату падали заколки, отлетали пуговицы. Обескураженному шальным напором увальню за неуклюжие старания прикусила губу. За треск рвущегося белья оставила борозды от ногтей на его лопатках.

Самой не понятно было, куда её несло. Охватившей страсти удалось взять верх над рассудком, и Магда шагнула в доселе запретное пространство. Родне оставалось только диву даваться от такой прыти и последовавшей скоропалительной свадьбы. Чувство неловкости перед сестрой как-то очень легко испарилось, не обременив ни угрызениями совести, ни раскаянием за поступок, разрушивший будущее сестры.

А та с полными слез глазами проводила любимую проказницу в новую жизнь.

 Марта приняла супружество как, наконец, обретенную свободу от родительского надзора, открывшую, как оказалось, зеленую улицу для переполнявшего ее вожделения и поиска всевозможных чувственных удовольствий. Это еще более укрепляло эгоизм, так как в удовольствии она принадлежала лишь самой себе, освобожденная от каких бы то ни было обязательств. Зачем нужно было контролировать удовольствие, откладывать его получение? Если все равно в противостоянии общественным требованиям и правилам?..

Магда и прежде не была робка, застенчива, но тут словно пали последние оковы и ее поглотила жадность до чувственных развлечений, до фирменных вещей. Ее интуиция могла отслеживать малейшие признаки вожделения вокруг, делая ее и приманкой, и охотницей. К ней как никогда прежде слетались комплименты, недвусмысленные намеки и приглашения. Любви кроме как чувственной она не знала, потому супружеской верностью себя не обременяла. И голову кружило от удовольствия так, что заваленную сессию, а потом и отчисление из института воспринимала лишь досадными оплошностями.

 

Опять шум на лестничной площадке отвлёк Магду от телевизора. Когда взглянула снова, там уже показывали рождественские ясли с младенцем...

 

Нет, не с тем, который бы появился у них, если бы она захотела его оставить. Муж покорно принял её эгоистичное решение, только стал чаще выпивать. И уже иначе как во хмелю не видел в ней женщину. Супругу же давно раздражали до зубовного скрежета его зависающий на ней недоуменный взгляд, но чаще неподвижный отсутствующий, или виноватая улыбка перед её родственниками. Доставали увещевания близких, урезонивающих ее. Но более всего раздражала всепрощающая любовь сестры и то, как та всегда защищала её, несмотря ни на что. И в один дождливый день Магда просто оставила дом, уехала в далёкий приморский город.

 

Стряхнув оцепенение, женщина переключила телевизор на музыкальный канал. Танцы, веселье…

 

Это она всегда любила. Любила всё, что будоражило, кружило, не оставляло ни на минуту в покое. Где тут задуматься о событиях своей жизни? А когда пробовала – тут же охватывала скука. Как-то не было у нее кроме секса ни интересов, ни занятий, которые бы захватили, вырвали из круга собственных желаний, эгоизма.

Отношения с близким человеком средство для саморазвитияприносят наслаждение, радость и удовлетворение, когда умеешь давать, благодарить. А Магда даже отдаваясь в страсти, не делилась чувствами просто насыщалась удовольствием до изнеможения.

 

 Как же легко попасть в зависимость от переживаний, доставляющих такое блаженство. Ведь вожделение – страстное желание, по сути, страдательное состояние души, когда можно и не заметить, как жизнь тратится на поиски новой дозы удовольствия. Человек зацеплен за отношения, не понимая, что они не цель и не смысл жизни, а лишь средство, чтобы сделать ее полной.

 

Магда в погоне за удовольствиями как-то особо не заморачивалась, хотя и понимала, что нельзя так уж пренебрегать общественными правилами и принципами морали. Следовало бы, конечно, выбрать новое супружество. Это все-таки статус и материальная защита. Перебрала многих, прежде чем остановила свой выбор на видном, высоком привлекательном мужчине. То, что он достаточно обеспечен, подтверждали его дорогие подарки. А то, что был женат, считала исправимой помехой, зная свою силу, обаяние, а главное – целеустремленность. Много времени не понадобилось, чтобы свить новое семейное гнездышко. С Виктором она испытала радость материнства. Добавились какие-то новые ощущения, желания, привычки. Правда, с дочкой словно продолжала играть в куклы, но домом стала заниматься больше, почувствовала вкус к уюту, кулинарии.

 

Страсть, сосредоточенная на муже, становилась похожей на сытую игривую холеную кошку. Общее увлечение эротикой заполняло время видеофильмами, а «Камасутра» надолго оставалась их настольной книгой, пока не увидели её в руках дочки. Тогда стали прятать книгу и запираться в спальне. Магда для мужа была всегда желанной женщиной, но со временем это где-то стало вызывать раздражение: чаще приходилось идти на поводу его желаний, а не своих.

 К тому времени, когда дочь пошла в детский садик, наша героиня уже чувствовала себя исполнившей долг домохозяйки, накопились претензии к мужу, загораживающему горизонт для ее страстной натуры. Очень скоро обнаружилось: настолько свободной, привлекательной и даже успешной в карьере ощущала себя Магда, насколько невыдержанным, ревнивым становился муж. Очередной синяк оплачивался вещественным раскаянием супруга и… дорогим подарком очередного поклонника. Её удивляло, каким просто невероятным нюхом обладал муж, находя в самых укромных местах подаренные не им дорогую парфюмерию, украшения, фирменное белье. И вот уже служебные командировки стали для обоих не только возможностью отдохнуть от дома, но и приятными приключениями, расцвечивающими по сути унылые семейные будни.

Неожиданное увлечение коллегой по работе, вернуло Магду к роли жены и матери. Началась как бы дружба домами. Друг оказался непростым орешком, а может, действительно любил свою жену и ребятишек. И дальше лёгкого флирта дело стопорилось. Можно подумать, нужны были искусительнице дружеские отношения, хождения в гости, совместные прогулки с детьми!

 

Она не вспомнит уже, где прочитала, что, вроде "мужчины думают о сексе каждые семь секунд" (хотя ныне, опровергнув стереотип, эта цифра оказалась в 400 раз меньше). Охотно взяла это на вооружение. По душе были чувственные игры: невзначай коснуться плечом, бедром, рукой, смелые вырезы или задумано расстегнутые пуговицы, шаловливое прикосновение, заразительный смех, ну и взгляд многообещающий, вызывающий, откровенный, приглашающий мужчину к извечной схватке. Потому часто изображая нарочитую беспомощность, провоцировала коллегу на подсказки в работе, долгое просиживание рядом за компьютером. Когда даже при касаниях к одежде словно пробивало током, то, что уж говорить о жарком климате в полгода, обнаженных потных руках, повышенной температуре тел.

 

С детства подслушанная от деда в адрес матери пословица о кобеле, который не вскочит, если с*чка не захочет, вызвавшая острый интерес и подглядывания за гостями матери, позже определяла и поступки Магды, а главное – уверенность в манипулировании мужчинами. Чувствам удавалось всегда брать верх над рассудком. Как только появлялся объект вожделения, никакая сила, разум не могли остановить ее, отказаться от планов по получению наслаждения.

 

Мудро сказано: удовольствие — это одна из самых страшных бед, о которых человек не подозревает.

Подвернувшаяся командировка, уловки жаждущей женщины свели их всё-таки друг с другом. И Магда ещё раз убедилась, как трудно устоять перед её страстным напором. Однако раза хватило, чтобы коллега опомнился и уже всячески увёртывался от возможной близости.

  

По телевизору передают репортажи с праздничных улиц. Все такие радостные, счастливые, доброжелательные. Охотно делятся своим настроением, передают поздравления своим близким.  Чужая искренность всегда вызывала раздражение…

 

Следующим досадным открытием для Магды было то, что её девочка вырастала папиной дочкой. У них были свои интересы, свои жесты, свои слова и секреты. Хотя малышка ещё не рассказывала отцу, как в его отсутствие мама забывала забирать её вечером из детского садика. В ночной группе оставалось лишь несколько детей, и в опустевшем саду она чувствовала себя покинутой, брошенной и обиженной на весь свет. Молчала девочка не потому, что поддавалась задабриванию игрушками и нарядами, а потому что уже не по-детски понимала, насколько это будет тяжело для папы. Разборки она слышала, синяки видела. Её ещё как-то не очень стеснялись. В один подходящий момент после очередного скандала Магда наскоро собралась и отбыла с дочерью в родные края. Там ей удавалось пару-тройку раз устраиваться с работой, жильем, садиком для дочери. Жилье попадалось достаточно неплохое, уже обставленное мебелью, удобное и для романтических встреч. Вот только для дочери оно не становилось домом. Навестив однажды своих родных, беглянка обратила внимание, как в любви и радости жили её старшая сестра и её бывший муж, как хорошо было её дочери у них. Остро кольнувшая зависть быстро нашла себе утешением удобную возможность оставлять племянницу им поначалу от случая к случаю, потом – подольше. Дочь нашла в тете самого близкого человека, любовь и понимание – то, чем обделила ее мать. Взрослея, она уже оценивала поступки матери и боялась, что глубоко запрятанное чувство осуждения вдруг обнаружится, как и глухое раздражение от сменявшихся маминых дядей, искавших ее расположения посредством конфет и игрушек.

Шло время. И обстоятельства снова вернули Магду с дочкой под одну крышу с мужем в затянувшемся ожидании размена квартиры. Опять прежняя работа, прежние коллеги, прежняя симпатия. Страсть, так и не получившая прежде удовлетворения, вспыхнула с новой силой.

Магда искренне считала, что желаемый мужчина уже принадлежит ей, и она имеет право на получение наслаждения. Захваченная страстным, чувственным влечением, жаждой обладания другим человеком, она, по сути, была как ребенок, которому желаемая игрушка представляется такой  необходимой, что невозможно объяснить что-либо.

Однако совершенно определённое удерживание дистанции со стороны, запавшего в душу, коллеги мешали увлечённой женщине добиться желаемого. Пробовала всякие уловки, цеплялась за встречи на работе, писала ему домой полные слёз, обиды и признаний письма. Даже привораживать пыталась – не помогло. Накапливалось раздражение. Досада на жизнь, на окружение, на близких творила ад в душе. А годы оставляли отпечаток на лице. Семьи нет, близкого человека рядом – тоже. Дочь вырастала такой же женщиной, от которой уже не было возможности или нужды скрывать свои желания, связи, подарки поклонников.

Время летит ещё быстрей. У мужа своя жизнь. У дочери своя жизнь.

В сердце пусто, рядом пусто. Больше года мужчины в жизни Магды не задерживались. Страсти надолго не хватало. Всё больше усилий требовалось, чтобы заполучить вожделенное наслаждение и удержать объект желания.

Вдруг заметила, что поклонники перестали одаривать даже цветами. Напротив, словно бы настал её черёд. Сначала покупала билеты на концерты, расплачивалась в ресторане, потом оплачивала совместные поездки на курорт. Это, безусловно, злило и неминуемо укорачивало связь. Однако со следующим всё  повторялось. Стала привыкать. Был и неприятный момент, когда после очередного разрыва отношений не нашла своих бриллиантовых серёжек.

А кому пожалуешься… на себя? Дочь вдалеке свою жизнь устраивает. Бабушкой её сделала, а вот с внучкой так и не знакомит. Та знает только деда и семью любимой маминой тети. Вот и получается – для неё закрыты их сердца.

 

К сочельнику всё давным-давно готово: и ёлка, и подарки, и праздничный ужин. И она ждёт, ждёт.

Магда давно привыкла к ожиданию. По молодости – нетерпеливое ожидание встреч, потом отношений, чувственного удовольствия, потом – новых ощущений, удовлетворения вожделения. Сейчас уже ждет другого: ощущения близкого человека рядом, утром – более наполненного событиями дня, знака внимания телефонным разговором с друзьями, новостей от дочери, родственников.

 

Музыкальная трель телефона – словно бальзам на душу рождественское поздравление от доброй приятельницы.

Подруг у Магды, пожалуй, никогда не было. Дружбы не получалось: она – в своих страстях  эгоистичная, надменная, равнодушная и другие – которым она была мало привлекательна своими ограниченными интересами.

Эта приятельница появилась не так давно. На отдыхе случай свел с успешной, интересной, жизнерадостной художницей. Она тоже была одинока, но ее одиночество совсем не походило на одиночество Магды. Работа, друзья, интересы, посещения разных обществ, литературно-художественных салонов, семинаров и лекций. Она-то и привела Магду на лекцию, которая явилась порогом в доселе чуждую для нее область психологии. Заезжий лектор ведист и психолог поначалу не впечатлил Магду мужской статью, оттого особо не прислушивалась. Но уже через четверть часа обнаружила, что ловит каждое его слово, слово совершенно иного для нее мужчины. Прежде, оказывается, слушая мужчин, не слышала ничего кроме высказываемых чувств, эмоций, а тут услышала об истинных отношениях мужчины и женщины – этом необъятном непостижимом завораживающем и увлекательном космосе. Жизнь свою, поступки увидела со стороны и ужаснулась им, устыдилась… впервые.

 

Если бы можно исправить! Сравнив себя с блудницей Магдалиной, еще не осознавала, что это все льстивые заморочки гордыни, эгоизма, пока не увидела всей бездны увлекающей греховности. И потрясли ее объяснения сути слова Блуд и производных от него – удовольствие, удовлетворение, удача, удаль, лохудра, паскудство, блудь,  занудство. По-другому увидела жизнь вокруг с ее событиями, парадоксами.

Магда всегда цеплялась за отношения, считая их главными в жизни, не понимая, что упускает главное – для чего вообще дается жизнь.

Гордыня, эгоизм, вожделение способствовали только накоплению агрессии в душе, которую на некоторое время удавалось приглушать порывами сильной страсти. Всегда бежала, летела на поводу у своих желаний, равнодушная и глухая к другим. Неужели на это ушла большая часть жизни?.. Только ведь от себя не убежать. Никому не нужна, никто не любит. Да она сама знает ли, что такое любовь, как это любить? Неожиданно в памяти всплыло лицо старшей сестры, ближе которой у неё никого не было. Каким же наказанием были для сестры её поступки? Ведь пренебрегала всю жизнь любовью и терпением своих родных и близких. Как извиниться за всё причинённое зло? Тут вспомнилось, что в детстве бабушка учила их молитве втайне от родителей, и как неохотно она повторяла за ней слова. А когда видела радостное светлое лицо сестры и ее молитвенный шёпот, злилась в досаде: «Вот дура блаженная!»

 

Телевизор давно выключен – надоело наблюдать за чужой жизнью, надоело быть в своей жизни как в командировке…

  

Время ожидания Рождества – это время раздумий, осознания, время для очищения зашлакованной души. И это ожидание радостно, если в душе светло и этот свет другим тоже виден. Тогда на него и слетаются.

 

Нет, на этот раз всё же что-то новое пришло к Магде в Сочельник. Прежде ведь как – всё заканчивалось одиночеством за праздничным столом, обидой, злостью, желанием солгать, при случае укорить, зацепить, сделать больно. Некоторое время всё это обдумывалось, а потом посылалось, куда подальше… до следующего праздника. Сейчас, чувствуя горечь, вдруг содрогнулась от мысли: что же со своей жизнью сделала. Магда отчаянно взмолилась. Незнакомые прежде слёзы очищения наполнили душу неизведанной ранее благодатью. Бедняжка словно включила в своей душе свет и ужаснулась развешенной по ней паутине. Во всех закоулках прятались в панике равнодушие и лицемерие, похоть, сплетни и ложь, скука. Мужество нужно, чтобы всё это увидеть…

Магда, наконец, призналась себе, как тоскует по сестре, дочке и внучке, как мечтает обнять их, прижаться к ним. Может быть, Бог даст, в этот сочельник родные приедут навестить? Или завтра же она сама отправится в путь…

 

Надежды на лучшее, радость и вера – это составляющие Рождества. И сказано в одной мудрой книге: «Что доброго ни бывает с тобой, оно от Бога, и что злое бывает с тобой, то от тебя самого».

 

Растут пушистые сугробы снега. Под ними утихают суета, эмоции, страсти. А надо всем этим звучит хрустальный перезвон колоколов…

 

 

 

Flag Counter